Горькие слезы хлынули из глаз девочки. Она бросилась на пол с громким рыданием,
звала маму, няню, Павлика, как будто они могли услышать ее за несколько десятков верст. Разумеется, никто не приходил и никто не откликался на её крики. Тогда Тася вскочила на ноги и, подбежав к плотно запертой двери, изо всей силы стала колотить в нее ногами, крича во все горло...
Неточные совпадения
— Нет, ничего не будет, и не думай. Я поеду с папа гулять на бульвар. Мы заедем к Долли. Пред обедом тебя жду. Ах, да! Ты знаешь, что положение Долли становится решительно невозможным? Она кругом должна, денег у нее нет. Мы вчера говорили с
мама и с Арсением (так она
звала мужа сестры Львовой) и решили тебя с ним напустить на Стиву. Это решительно невозможно. С папа нельзя говорить об этом… Но если бы ты и он…
— Варенька,
мама зовет! — кричали они.
—
Мама, ради Бога, принесите корпию; корпию и этой едкой мутной воды для порезов, ну как ее
зовут! У нас есть, есть, есть…
Мама, вы сами знаете, где стклянка, в спальне вашей в шкапике направо, там большая стклянка и корпия…
Ах,
мама, что со мной? Какой красою
Зеленый лес оделся! Берегами
И озером нельзя налюбоваться.
Вода манит, кусты
зовут меня
Под сень свою; а небо,
мама, небо!
Разлив зари зыбучими волнами
Колышется.
Мама — за что?» Он меня не мамашей, а
мамой звал, как маленький, да он и был, по характеру-то, вроде ребенка.
Ласкается ко мне,
мамой, мамочкой
зовет.
— Говорит, что все они — эти несчастные декабристы, которые были вместе, иначе ее и не
звали, как матерью: идем, говорит, бывало, на работу из казармы — зимою, в поле темно еще, а она сидит на снежку с корзиной и лепешки нам раздает — всякому по лепешке. А мы, бывало:
мама,
мама,
мама, наша родная, кричим и лезем хоть на лету ручку ее поцеловать.
Наташа(за окном). Бобик, как
зовут твою
маму? Милый, милый! А это кто? Это тетя Оля, скажи тете: здравствуй, Оля!
Оба испугались.
Мама, обыкновенная
мама, такой живой человек, которого только сейчас нет дома, но вот-вот он придет, — и вдруг похожа на икону! Что же это значит? И вдруг она совсем и не придет: заблудится ночью, потеряет дом, пропадет в этом ужасном снегу и будет одна
звать: «Саша! Линочка! Дети!..»
«Правда ли, правда ли,
мама, — спросила я ее, — этот бука пахучий (так я
звала Ивана Матвеича) мой папа?» Матушка испугалась чрезвычайно, зажала мне рот… «Никогда, никому не говори об этом, слышишь, Сусанна, слышишь — ни слова!..» — твердила она трепетным голосом, крепко прижимая мою голову к своей груди…
«Маменька! — стала
звать, — маменька! если б ты меня теперь, душечка, видела? Если б ты, чистенький ангел мой, на меня теперь посмотрела из своей могилки? Как она нас, Домна Платоновна, воспитывала! Как мы жили хорошо; ходили всегда чистенькие; все у нас в доме было такое хорошенькое; цветочки
мама любила; бывало, — говорит, — возьмет за руки и пойдем двое далеко… в луга пойдем…»
Любовь (входит).
Мама, тебя
зовёт отец… Что с тобой, Вера?
—
Мама тоже говорит, что в гимназии мы будем гимназисты, как все… — живо подхватил Фроим. — И она
зовет меня Альфредом…
У хорошего мальчика Пети была очень хорошая
мама, которая постоянно его учила и образовывала. И жили они в большом доме, а во дворе гуляли гуси и куры: куры несли им яички, а гусей они кушали. И, кроме того, жил еще во дворе маленький теленочек, которого все любили и в шутку
звали Васенькой, и этот теленочек рос для того, чтобы сделать из него для хорошего мальчика Пети котлетки.
— Когда же,
мама? когда же он придет и будет жить у нас? — тосковало дитя. — А как же
звать его? Я позову.
Конечно, она, Марья Васильевна, очень привязана к семье и любит Нину Владимировну (Тасину
маму зовут Ниной Владимировной).
— Но вы должны заниматься, — чуть повышая голос, возражает Марья Васильевна (так
зовут гувернантку). — Вы должны заниматься, Тася, — еще строже повторяет она, — ваша
мама желает, чтобы вы делали диктовку ежедневно.
Екатерина Ивановна. Вот и я. Ты меня
звала,
мама? — мне в окно слышно.
Пахомыч, как
звали все в доме его дядьку, на руках отнес его домой от сельской церкви, когда в ее ограде опустили в могилу его
маму.
— Вы меня
звали,
мама? — сказала она после небольшой паузы.
— Да ты бы отозвалась,
мама, ведь охрипли, тебя
звавши!
Это моя радость поет о том, что я был маленький мальчик и
мама звала меня Юрой, Юрочкой.